В 2022 году высшее образование в России получали 33 368 человек с инвалидностью. По данным мониторинга деятельности образовательных организаций высшего образования, это около 0,8% от всего числа студентов.
Чтобы реализовать свое право на высшее образование, студентам с инвалидностью приходится бороться с невежеством, безразличием и другими препятствиями. «Гроза» рассказывает, как в России учатся студенты с инвалидностью, и насколько вузы справляются с тем, чтобы создать для них доступную образовательную среду.
Каждый год в ноябре Минобрнауки РФ проводит мониторинг инклюзивности высшего образования. В мониторинге участвуют больше 1130 вузов: каждый из них отчитывается по 300 показателям: определяет уровень доступности инфраструктуры, информации и образования и подсчитывает, сколько в вузе учится студентов с инвалидностью. По данным мониторинга 2022 года, высшее образование получали 33 368 молодых людей с инвалидностью. Это на тысячу больше, чем в 2021 году.
По закону абитуриент с инвалидностью может поступить в вуз после:
По поручению Путина, число всех бюджетных мест на 2024 год увеличили до 592 000. Квотируемые 10% — это 59 200 мест — столько должно быть выделено для абитуриентов с инвалидностью, поступающих в рамках квоты.
На сайте для абитуриентов под статьей о вузах с доступной средой висит комментарий, в котором обнажается проблема поиска доступного образования:
«Хотелось бы узнать, в каком вузе нормально примут человека с ОВЗ, инвалида по зрению? Просто, сейчас о каждом вузе читаю отзывы и в них ничего хорошего. Студенты пишут, что их оскорбляют и унижают... я уже боюсь, куда-либо поступать, боюсь терпеть унижение со стороны преподавателей и студентов. Может, вы знаете вуз, где хоть немного имеют представление о незрячих?». Комментатор совет не получил.
«В университете я испытала буллинг. Никому не пожелаю такого, когда вся группа тебя хейтит, игнорит и оставляет одну — зная, что тебе нужно перейти из одного кабинета в другой. Приходилось звонить маме и просить ее забрать меня. Спустя какое-то время я ушла оттуда. Мои нервы сдали», — рассказала Надежда в поддерживающем сообществе девушек с инвалидностью Invagirls.
«В начале реализации принципов [инклюзивного образования] в 2014-2015 учебном году численность студентов с инвалидностью по стране составляла 16 800 человек; было принято на обучение 5200 студентов, а выпустилось из вузов — [всего] 2600 человек по данным Росстата.
По последнему мониторингу деятельности вузов Минобрнауки, в 4% вузов не обучаются или нет данных о числе студентов с инвалидностью, в 57% вузов обучаются менее 50 студентов, и 39% вузов обучают от 50 и более студентов с инвалидностью. Численность студентов с инвалидностью в конкретном вузе косвенно может указывать на то, есть ли там условия для их обучения. При этом даже в вузах с относительно высоким числом студентов с инвалидностью форматы обучения не всегда были близки к инклюзивному», — отмечает эксперт-исследователь доступности вузов с диссертацией по этой теме.
В 2012 году Россия ратифицировала Конвенцию о правах инвалидов, которую приняли в ООН в 2006 году. В Конвенции впервые заговорили об устройстве общества, в котором будут учитываться потребности и особенности людей с инвалидностью. Государства-участники конвенции признают право людей с инвалидностью на образование и принимают «исчерпывающие меры» для его реализации: создают такую систему образования, в которой студенты с инвалидностью смогут учиться среди сверстников в обычных учебных заведениях и не испытывать чувства изоляции, неполноценности, неуспешности и отсутствия перспектив.
Конвенция дает социальное определение инвалидности как результат социальных взаимодействий, а не просто физическое или психическое заболевание.
Ратифицировав положения Конвенции, Правительство РФ согласилось с этой трактовкой и должно сделать все для создания инклюзивной образовательной среды. Обучение в любом университете должно быть и качественным, и доступным.
«Сейчас обязанностью вузов, а также одним из условий получения ими лицензии на осуществление образовательной деятельности, является создание доступной для обучения людей с инвалидностью среды. Стимулом к этому стала ратификация Россией в 2012 году Конвенции ООН о правах инвалидов и связанная с этим корректировка законодательства. Появились требования к доступности физического и информационного пространства вуза, наличию систем поддержки и сопровождения, готовности педагогического состава и других сотрудников вуза к взаимодействию со студентами с разными ограничениями здоровья, наличию необходимой вспомогательной техники и адаптированных материалов для обучения и т. д.
Небольшое число вузов придерживалось принципов инклюзии, развивали доступность в целом и артикулировали готовность к обучению студентов с инвалидностью в общих условиях. Часть из них начали продвигать принципы инклюзии задолго до ратификации Конвенции. Например, Челябинский государственный университет развивает в своих стенах инклюзию с 1992 года», — отмечает эксперт-исследователь доступности вузов.
Чаще всего стандарты обустройства пространства городской среды рассчитаны на людей без особых потребностей. Здания многих университетов, которые отстраивали еще в прошлом веке, и типовые общежития не соответствуют стандартам универсального дизайна, то есть такого подхода к дизайну среды, который удобен всем.
Некоторые университеты ремонтируют или открывают отдельные корпуса для занятий студентов с инвалидностью. Например, после ремонта самым удобным и доступным для студентов на коляске корпусом Северного Арктического госуниверситета в Архангельске (САФУ) стала библиотека — это одно из немногих зданий университета, где есть лифт. Еще открытый в 2014 году новый корпус Новосибирского госуниверситета на Пирогова, 1 сделали доступнее, чем главный корпус университета: у всех площадок нового корпуса статус «приспособлено» для использования людьми с инвалидностью.
Еще университеты обустраивают доступные общежития, чтобы студенты с инвалидностью могли вести независимый от других людей образ жизни. В НГУ, например, студентов с инвалидностью заселяют строго в общежития 1а и 1б: там есть лифты, кухни на каждом этаже, в некоторых комнатах есть отдельные балкон, душ и туалет. Однако несколько доступных зданий лишь отчасти решают проблему недоступности образования.
«Часть вузов осуществляли интегрированное обучение, то есть в пространстве обычного вуза создавалось отдельное пространство для обучения людей с инвалидностью — отдельные группы студентов с инвалидностью, обучение которых проходит в приспособленных помещениях или даже в отдельных корпусах, часто по отдельным направлениям подготовки, выбор которых меньше, чем для людей без инвалидности», — отмечает эксперт-исследователь доступности вузов.
Незрячий студент юрфака МГУ Тимофей Горшков отказался писать заявление, которое нарушает его права. Тимофей обратился за разъяснениями в профсоюз и к ректору вуза. Студента пытались убедить, что для предоставления особых условий, положенных ему по закону, нужно писать заявление.
«Выбирал МГУ, потому что думал, что в таком престижном вузе проблем с доступностью не будет. Три года назад, когда я поступил в МГУ, обучение не было адаптировано для незрячих студентов, — вспоминает Тимофей. — Преподаватели спрашивали: „Что с тобой делать?“. В этом году на юрфак поступили еще двое незрячих студентов, их преподаватели также консультировались у меня, как лучше выстроить учебный процесс. Все это — единичные случаи, которые вуз будто старается обходить, глобально не меняя никаких условий и не решая проблем студентов. А их много.
В университете ужасная доступность учебных материалов. На Брайле и в электронном варианте книг нет, приходится сканировать, тратить время. На университетских компьютерах не установлена программа экранного диктора.
Еще одна проблема — передвижение внутри университета. Аудитории меняются каждый семестр и чаще. Приходится просить одногруппников сопровождать. Профсоюз [МГУ] предложил договориться с волонтером, который будет мне помогать. Но опять же это не официальное решение, а лишь исключение из правил. Я предложил наклеить тактильные карты на стены коридоров с основными маршрутами.
Также предложил профсоюзу написать памятку для преподавателей об элементарных правилах общения со студентами с инвалидностью. Например, если в группе есть незрячий, нужно озвучивать то, что изображено на презентации. Есть и этические проблемы, когда преподаватели допускали некорректные замечания. Например, у меня глаза закрыты всегда, и преподаватель на паре мог спросить: „Чего спишь?“.
Мало установить пандусы и программное обеспечение. Нужно перенимать мировой опыт, следить за развитием инклюзии, популяризировать ее».
Дмитрий Туниеков поступил в Сибирский федеральный университет (СФУ) в 2014 году, через год после травмы шейного отдела позвоночника. Чтобы получить высшее и научиться работать удаленно, Дмитрий переехал из Абакана, хотя еще был слаб и совсем не уверен, сможет ли задержаться в вузе, где студенты на коляске прежде не учились.
«Когда получил травму, не знал, получится ли учиться на коляске очно, — вспоминает Дмитрий. — Подал документы, не осознавая, чем буду заниматься. Хотел пойти в IT, чтобы удаленно можно было работать. Подался на прикладную информатику в СФУ — вуз был на слуху, как крупный университет большого города неподалеку. Удобно, что поступление проходило онлайн.
В то же время попробовал поступить в Москву в специальный вуз для людей с инвалидностью [Московский государственный гуманитарный институт-интернат для инвалидов с нарушениями опорно-двигательной системы]. Летал туда на коляске и с помощниками. Тогда я был намного слабее физически. У меня были хорошие баллы ЕГЭ, красный аттестат. Но у вуза были такие условия, что заселяли в общежитии только одного, нужно было полностью себя обслуживать, я физически так не мог, а снимать дорого. Поэтому в Москву поступать не стал.
Выбрал Красноярск. Там были хорошие условия: общежитие бесплатное, у учебного корпуса был лифт и пандус. Я мог жить с помощниками. Был свой санузел, кухня оборудованная. Магазин и тренажерный зал в самом общежитии. Договаривался с вахтером, чтобы заниматься одному [в тренажерном зале]. Со временем вуз закупил подъемник [для людей на колясках]. В СФУ тогда я был первым студентом на коляске, кто учился очно.
Моими сопровождающими во время учебы были родственники. Мы продумывали логистику, как организовать учебный процесс. Например, специализированный туалет был только в соседнем корпусе через переход. Приспособились, нашли решение. Вуз оплачивал такси, когда нужно было уехать в отдаленные корпуса.
В 2018 году я поступил в магистратуру по общему конкурсу без льгот в Российский социальный институт (РГСУ) в Москве. Мне нужны были два помощника, а в РГСУ позволяли заселиться в общежитие лишь с одним. Нам выделили отдельное помещение, не такое обустроенное, как в Красноярске, поэтому пришлось снимать жилье. Университет предоставлял машину, помогал добираться до университета».
Об университетском опыте Дмитрий говорит с благодарностью и признается, что после выпуска был растерян и не знал, сможет ли работать. Дмитрий получил красный диплом и прошел конкурс «Путь к карьере» от организации людей с инвалидностью «Перспектива» и получил приглашение на оплачиваемую стажировку в банке.
«Нужно, чтобы люди с инвалидностью знали, что есть возможность учиться, — заключает Дмитрий Туниеков, — 1-2 курсу нужны тьюторы или специалисты, которые помогали бы освоиться. После выпуска нужны специалисты, которые помогут стажироваться и начать строить карьеру».
На пути к профессии мечты Даша Обидина узнала, что у нее расстройство аутистического спектра (РАС) и сменила вуз и город, чтобы учиться в комфортных условиях. Сначала Даша поступила в НГУ со льготой по инвалидности: у нее был диагностирован диабет с 2014 года. Для студентов с таким диагнозом особых условий не требуется, и к Даше относились, как к обычной студентке. Но Даше тяжело давалась интенсивная учеба: было трудно сконцентрироваться, иногда не было сил отвечать на парах.
Одна из преподавательниц пошла навстречу и разрешила сдавать экзамен не устно, а письменно. По другим предметам у девушки были проблемы с посещаемостью, Дашу не допустили к экзамену из-за пропусков, она ушла в академотпуск. Девушка точно не знала, что с ней, но предполагала, что эти особенности восприятия информации и коммуникации связаны с РАС.
«Я училась на журналистике, хотела быть социальным журналистом, в одно время мне это удавалось, — вспоминает Даша Обидина. — Я переехала в Новосибирск, начала учиться и впала в так называемое аутичное выгорание. Ничего общего с эмоциональным: аутичное выгорание больше похоже на потерю приобретенных навыков, то есть моя сенсорная система стала еще более уязвимой, а мои навыки общения и взаимодействия с людьми сошли на нет.
Так как я хотела заниматься социальной журналистикой, которая не может работать без человека, то с профессией пришлось попрощаться. Но социальная сфера, в которую я хотела войти, осталась приоритетной. Я поменяла способ передачи информации и поступила на специальность, связанную с фотографией в Санкт-Петербургский институт культуры (СПбГИК) на кафедру кинофотоискусства.
Мое поступление в Питер было попыткой влиться в новый коллектив. Я поняла, что очную форму не потяну, поэтому выбрала учиться заочно. Мои сессии проходят не очень хорошо для моего ментального и физического здоровья, тем не менее, я на четвертом курсе и как-то держусь.
Мне не могут разрешить не посещать пары или перевести их на дистант, но мои особенности принимают. Если во время экзамена у меня случается селективный мутизм, такая психологическая блокировка устной речи, когда какое-то время я не могу говорить, мне дают возможность сдать работу письменно. Есть преподаватель, который очень громко говорит, а из-за дисфункции сенсорной интеграции я чувствительна к звукам. И преподаватель старается понижать уровень громкости голоса и иногда даже извиняется за то, что сказал что-то очень громко, когда видит, что я закрываю уши. Сейчас деканат пошел мне навстречу, мне перенесли сессию и дали возможность профильные предметы сдать дистанционно.
Пока училась очно в НГУ, получала огромную поддержку социального управления, все положенные стипендии и материальную помощь. Мне даже разрешили остаться во время академотпуска в общаге, хотя так делать нельзя. Но тогда я не знала, как мне справиться с трудностями, просто изолировалась ото всех в своей комнате в общежитии. В вузе от меня просили справок и подтверждающих бумажек, а я хотела получить от социального управления НГУ ответ, смогут ли они создать все условия, если эти бумажки у меня будут. В Новосибирске не было специалистов, которые работают со взрослыми аутичными людьми, поэтому бумажку с подтверждением, что у меня РАС, я получила в 2023 году в Питере, когда я уже училась в другом вузе. Питерский фонд «Антон тут рядом» как раз работает по большей части со взрослыми [людьми с аутизмом]: регулярно проводят обучающие курсы для психиатров и психотерапевтов по диагностике аутизма у взрослых. Благодаря этим курсам в Новосибирске теперь есть два врача, к которым можно обратиться. Однако это все, что касается взрослых, никаких программ, групп поддержки и прочего в городе нет.
Даша отмечает, что разным аутичным людям требуются одни и те же условия, и это не прихоть и попытка облегчить себе жизнь, а необходимость, которая создает безопасную образовательную среду.
Первое условие: не устно, а письменно. «Вербальные навыки общения могут теряться в определенных ситуациях. — объясняет Даша. — Аутичные люди нередко страдают селективным мутизмом или же по определенным причинам отказываются говорить. В состоянии повышенного стресса я практически невербальна».
По мнению Даши, главное при создании доступной образовательной среды для студентов с особенностями восприятия — это эмпатия и поиск компромиссов.
«В работе с аутичным человеком важно прислушиваться к нему и его состоянию, — подытоживает Даша. — Иногда что-то нужно обойти, дать другое задание или больше времени».
Вопросы о доступности вузов абитуриенты могут задать ресурсным центрам — на таких ресурсных учебно-методических центрах (РУМЦ) сейчас лежит вся ответственность за системное развитие инклюзивного высшего образования. Они консультируют вузы подведомственных регионов, передают в аренду специальное оборудование, например, принтер для печати шрифтом Брайля и акустические системы для преподавания в группах со слабослышащими студентами.
Ресурсных центров в России всего 21, их специалисты консультируют 640 вузов-партнеров. Центры созданы на базе определенных университетов. За каждым закреплена территория нескольких ближайших к университету регионов.
Другие университеты тоже должны по закону иметь все необходимое для обучения студентов с особыми потребностями, так как государство гарантирует создание всех условий для получения образования, но об их оснащении информации нет.
У каждого центра разные наборы оборудования и программного обеспечения для студентов с инвалидностью. Например, в РУМЦ Северо-Западного региона, Приволжья и Сибири, по данным описи, нет портативного увеличителя для распознавания изображений и текста. В то время как компьютерная мышь-очки и айтрекер — приборы, которые следят за движениями глаз человека перед монитором и выполняют роль мышки — есть всего в пяти округах.
Разное техническое оснащение университетов — еще одна преграда на пути к инклюзивному образованию. Перед выбором вуза абитуриенту, например, с инвалидностью по слуху, нужно проверить, есть ли в ресурсном центре вуза нужные акустические системы, вместо того, чтобы выбирать место учебы по другим критериям.
Сказать точно, насколько вузы оснащены для принятия студентов с инвалидностью, нельзя. На главном сайте о доступности высшего образования есть данные только о вузах-ресурсных центрах.
Например, в Москве вузов-ресурсных центров пять: Московский государственный психолого-педагогический университет (МГППУ), Российский государственный соцуниверситет, Государственный университет управления, Московский государственный гуманитарно-экономический университет и Технический университет имени Н. Э. Баумана. В Санкт-Петербурге вуз-ресурсный центр — РГПУ им. Герцена, а в Новосибирске — Новосибирский государственный технический университет (НГТУ).
Ресурсные центры вынуждены адаптироваться из-за войны России против Украины, а именно из-за увеличения количества молодых людей с приобретенной инвалидностью. С этого года в ресурсном центре Северо-кавказского федерального университета (СКФУ) разрабатывают программу реабилитации для молодых людей, получивших инвалидность на войне. На базе ресурсного центра откроют научно-лабораторный комплекс, определяющий потенциал для реабилитации и переобучения в гражданских специальностях и предпринимательстве.
Например, на кафедре перевода в НГТУ вместе со слышащими лекторами преподают глухие. У студентов-переводчиков много практики и общения с глухими студентами других направлений, которые учатся в том же корпусе. Такой инклюзивный подход помогает создать общую среду для глухих и слышащих студентов — заказчиков и переводчиков, которым в будущем предстоит вместе работать.
За выпускниками-переводчиками выстраивается очередь из региональных отделений Всероссийского общества глухих (ВОГ). О том, чтобы переводчики РЖЯ были в штате вузов, пока речи не идет.
Комфортная образовательная среда и преподаватели, которые понимают, а в случае с неслышащими студентами буквально разговаривают с ними на одном языке — важные условия для успешной учебы. Опыт НГТУ показывает, что инклюзивный подход помогает студентам реализоваться. Университет борется со стигмой инвалидности и стереотипами о том, что глухие не могут добиться успеха в мире слышащих, популяризирует инклюзию. При университете есть театр жестовой песни, им руководит слабослышащая выпускница.
В 2022 году глухой студент НГТУ Александр Шец выиграл государственную премию «Твой ход» с проектом по развитию коммуникации между слышащими и глухими.
«Александр Шец был единственным глухим среди пяти тысяч участников форума. Для нас это не только значимая победа, но и большой шаг в развитии инклюзивной политики, которую активно транслирует НГТУ», — прокомментировал университет новость о победе студента.
Еще НГТУ уже два года реализует проект «DEAF-репетитор: поддержка глухих студентов», где студентам 1-2 курса помогают усвоить программу по русскому языку, литературе, истории, обществознанию, математике, физике и естественным наукам, чтобы избежать учебных долгов, демотивации и отчисления. Так как НГТУ — Сибирский ресурсный центр, то репетиторские занятия открыты для глухих студентов всего региона.
Ни сайты-навигаторы для абитуриентов, ни соцсети университетов об актуальных условиях доступности в полной мере не рассказывают. Работает сарафанное радио: студенты с инвалидностью делятся опытом либо среди друзей, либо в чатах выпускников специализированных школ.
Выпускница с инвалидностью по зрению ВШЭ Оксана Осадчая смогла выстроить комфортный учебный процесс, освоилась и в университете, и в общежитии и делилась своим опытом со многими незрячими абитуриентами. Оксана поступила на филологию в Высшую школу экономики в 2015 году, когда в вузе только учились организовывать доступную среду для людей с ОВЗ.
«До поступления я приезжала на олимпиады в Вышку и видела, что универ готов создавать условия для студентов с инвалидностью, — поделилась Оксана. — Мне не был нужен тьютор, я постепенно осваивалась в здании университета, спрашивая у студентов, где нужная аудитория. Иногда встречались с одноклассниками у метро и шли до университета.
Еще в Вышке была возможность взять в учебные консультанты кого-то из однокурсниц. Например, консультант редактировал ПДФ-скан плохого качества так, чтобы незрячему человеку было удобнее работать с документом. Консультанты готовили для меня материалы и могли получить небольшое денежное вознаграждение от вуза каждые полгода. К моему второму курсу Вышка купила брайлевский принтер — это давало мне возможность распечатывать шрифтом Брайля необходимые материалы».
На третьем курсе того же гуманитарного факультета ВШЭ, откуда выпустилась Оксана, сейчас учится Илья Днепровский. У Ильи тоже инвалидность по зрению. Илья считает, что стать доступнее университетам может помочь единый стандарт учебных материалов.
Например, в США есть стандарт Section 508. Там прописано, что все электронные документы должны быть в текстовом формате, презентации и сайты оформлены по стандартным требованиям, [чтобы люди с особенностями зрения могли озвучить эти документы с помощью скринридеров]. У нас нет такого стандарта, и это доставляет неудобство. К парам преподаватели адаптируют материалы, то есть переводят их в такие форматы — docx, текстовый pdf, — которые считывает программа экранного доступа. Графические изображения она считать не может, поэтому такие материалы для меня недоступны.
Как правило, преподаватель до или уже на лекции высылает мне файл с презентацией, чтобы я мог открыть и просмотреть ее сам одновременно со всеми через программу, которая считывает информацию с экрана. Если презентации у меня нет, то преподаватели описывают, что происходит на экране.
В этом случае довод про нарушения авторских прав считаю несостоятельным, потому что у меня нет никаких причин выкладывать материалы в сеть» — рассказал Илья Днепровский.
Оксана, Илья и Тимофей Горшков из МГУ учились среди зрячих студентов — такой подход и называется инклюзивным, когда шанс на реализацию есть у всех студентов несмотря на инвалидность.
Если соблюдаются принципы инклюзии, — безбарьерная доступная среда, специальное техническое оснащение, готовность всех участников процесса к сотрудничеству, — то институции становятся доступными для каждого. Инклюзия позволяет переносить фокус внимания с различий на общие и важные для всех ценности. Например, на исключение неравенства и развитие качественного образования.
«В целом, качественное обучение незрячей студентки — это во многом про открытость к совместному решению возникающих проблем, — уверена Оксана Осадчая. — Преподаватели были готовы улучшать процесс преподавания, предоставляли материалы для подготовки заранее, озвучивали то, что изображено на слайде. Иногда на экзаменах были нужны билеты по Брайлю — внутренний независимый экзамен по английскому или госэкзамены, например. Об этом тоже удавалось договориться с преподавателями. Мы с другими студентами участвовали в составлении документа для преподавателей о взаимодействии со студентами с инвалидностью.
Было очень приятно, когда преподаватель по французскому языку захотел выучить Брайль и с третьего курса проверял мои домашние задания в тетрадях. Мы оба друг друга чему-то учили».
Эксперт-исследователь доступности вузов выделяет такие факторы, которые способствуют повышению доступности высшего образования:
В апреле 2023 года Правительство РФ утвердило комплексный план мероприятий по повышению доступности вузов и колледжей для студентов с инвалидностью. Усилиями Минобрнауки, Минпросвещения, Минздрава, Минтруда, Минцифры и других ведомств за следующие семь лет высшее образование должно стать инклюзивнее.
Проблемы с доступностью есть не только в высшем образовании. Выпускница ВШЭ с инвалидностью по зрению Оксана Осадчая считает, что изменения нужно вводить, начиная со школ.
«От региона к региону в школах для незрячих и слабовидящих качество образования очень разное, — объясняет Оксана. — В престижный университет могут поступить далеко не все, даже несмотря на квоту. Мне повезло: учительница по английскому подготовила меня к внутреннему экзамену в вуз, без этого я бы не набрала необходимые баллы. Если бы повысилось качество специального и инклюзивного школьного образования, поступать в университет людям было бы проще».