Через несколько месяцев после начала полномасштабной войны на оккупированных Россией территориях Украины «появились» новые университеты — «российские». Студентов в эти вузы начали набирать задолго до официального «присоединения» регионов к России. Им предлагали поступать без экзаменов и учиться бесплатно. Новые, назначенные пророссийскими властями ректоры заявляли, что украинские вузы закрылись, но на самом деле они переехали в другие области Украины и продолжили работать дистанционно. Так возникли «параллельные» университеты — вузы с одним названием, но подконтрольные разным странам.
«Гроза» вместе с кооперативом независимых журналистов «Берег» рассказывают, чему учат студентов на оккупированных территориях, как украинские вузы вернулись к работе после эвакуации и что происходит с российскими университетами в Херсоне после его освобождения.
Фактически Россия начала «интегрировать» украинские вузы еще в 2014 году, после аннексии Крыма. В августе 2014 года на тот момент еще председатель правительства Дмитрий Медведев распорядился создать Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского (КФУ). Вуз открыли на базе сразу семи университетов, которые работали в Крыму. Так, например, украинский Таврический национальный университет формально ликвидировали, а вместо него на аннексированной территории появилась «Таврическая академия», вошедшая в КФУ. Не захотевшие сотрудничать с россиянами преподаватели продолжили работу в Таврическом национальном университете в эвакуации — в Киеве.
Университеты ДНР и ЛНР пророссийские власти самопровозглашенных республик ликвидировать не стали: вузы в них попросту «раздвоились». Часть преподавателей и студентов еще в 2014 году выступила за их перенос на территории, которые оставались под контролем Украины, другая — поддержала новую «власть».
В сентябре 2014 года украинское министерство образования и науки (МОН) решило создать базу преподавателей и студентов, которые хотели переехать на подконтрольную Украине территорию, и открыло для них регистрацию на своем сайте. Шаульская вспоминает, что студенты регистрировались активно, а преподаватели раздумывали. У многих сотрудников университета к тому моменту уже были предложения о работе в других вузах Украины, однако не все хотели уезжать из дома.
«Мы поняли, что довольно много людей [все-таки] готовы вступить в эту неизвестность и организовать университеты в новом месте», — говорит бывший декан Шаульская. По ее словам, преподаватели и студенты первых перемещенных университетов уезжали из Донецка самостоятельно. В спешке профессора не успевали забрать университетское оборудование, но в главном им повезло: система управления вузом (то есть приложение для администрирования учебных программ и курсов) хранилась на электронных носителях. Поэтому тот же ДонНУ, переехав в Винницу, быстро смог наладить учебный процесс в новых зданиях.
Лариса Шаульская признается, что несмотря на то, что преподавателям удалось забрать из Донецка систему управления вузом, открывать университет в Виннице заново было сложно: за время переезда состав администрации вуза сменился.
Шаульская называет вуз, оставшийся в Донецке, «университетом-клоном» или «двойником». По ее словам, из-за «клонов» у переместившихся в Украину университетов возникают академические проблемы. Например, в международных базах данных теперь существуют по два разных университета с одинаковыми названиями, что влияет на показатели цитируемости научных работ.
Бывшие коллеги Шаульской, которые решили остаться в Донецке, по ее словам, сделали это по семейным, экономическим и политическим причинам. Она отмечает, что строить жизнь в новом месте непросто, поэтому не осуждает оставшихся: «Это было скорее разочарование. Мы видели, что люди, с которыми мы проработали много лет, совершенно иначе смотрят на ситуацию и принимают решение поддерживать деятельность фейкового университета».
Студент Максим Павлов говорит, что его однокурсники продолжали уезжать из Донецка и после 2014 года. Большинство из них, по его словам, перебрались в Украину, потому что считали, что там больше перспектив, чем в России. «К третьему курсу из моей группы [в Донецке] осталось доучиваться меньше половины людей. И, кажется, только один человек поехал в Россию», — уточняет Павлов.
Сама Россия пользовалась зависимостью руководства вузов. Максим Павлов вспоминает, что пока он учился, администрация вуза давила на студентов, вынуждая их получать российские паспорта. Например, студентам с украинским гражданством каждый год рассказывали, что их не допустят к экзамену или не выдадут диплом. Но все это в итоге «оказывалось страшилками».
Летом 2022 года российское Минобразования увеличило квоты на поступление в российские вузы для выпускников школ из Донецкой и Луганской народных республик — с 18 000 до 23 000 мест. Донбасские выпускники получили право поступать в вузы не сдавая ЕГЭ.
Студентов донбасских вузов мобилизовали в конце февраля. Их отправляли в подразделения Народной милиции ДНР, где они «шли вторым эшелоном за профессиональными военными», сообщало агентство РИА Новости. Демобилизовали студентов только в ноябре 2022 года — по поручению президента Путина. Зимой 2023 года в России приняли закон, согласно которому мобилизованные студенты ЛНР и ДНР после окончания военной службы могут перейти с платной формы обучения на бюджет.
Руководство Донецкого медицинского университета имени Горького было более «лояльным», чем ректор ДонГУ, — рассказал «Берегу» студент вуза Алексей Юров (имя изменено из соображений безопасности). По его словам, старосты групп писали предупреждения в чаты и просили студентов-юношей не выходить на улицу. Передавать эти сообщения учащимся якобы просил деканат.
Студент выпускного курса Сергей тогда рассказывал «Новой газете», что в марте ему и его товарищам позвонили из деканата и обязали явиться в военкомат — якобы за справкой о том, что их «нельзя призывать». По словам Сергея, однокурсников, которые пришли в деканат, записали в добровольцы и тут же мобилизовали.
За первые месяцы войны российские войска успели оккупировать Херсонскую и частично Запорожскую области Украины и назначили там администрации — в том числе в университетах. В большинстве случаев ректорами стали бывшие преподаватели украинских вузов, которые поддержали российскую власть.
Мелитополь армия РФ захватила в первые же дни войны. Исполняющая обязанности ректора украинского Мелитопольского государственного педагогического университета имени Богдана Хмельницкого (МГПУ) Наталья Фалько рассказывает «Берегу», что в начале оккупации сотрудники вуза ожидали, что новые «власти» придут в университет только летом — незадолго до нового учебного года. За это время преподаватели и сотрудники надеялись перевести все документы вуза в электронный формат.
В марте 2022 года, уже во время оккупации, в МГПУ выбирали нового ректора. Исполнявшая его обязанности проректор по научной работе Людмила Москалева, по словам Натальи Фалько, поддержала оккупационные власти, но не сказала об этом сотрудникам. В марте, обнаружив, что университет исключили из украинского реестра вузов, преподаватели предположили, что Москалева сотрудничает с оккупационными властями. Тогда инициативная группа во главе с Фалько, которая к тому времени уже выехала на территории, подконтрольные Украине, начала работать над тем, чтобы перенести университет в Запорожье.
В конце мая, рассказывает Фалько, преподавателей МГПУ собрали в актовом зале университета и предложили выбор: написать заявление об увольнении или продолжить сотрудничать с вузом — и в таком случае подать заявление на прием в МГУ.
При этом ректор называет «юридическим абсурдом» требование писать заявление об увольнении из «российского» вуза, в котором преподаватели на тот момент не работали.
До оккупации МГПУ входил в рейтинги лучших вузов Украины. В эвакуации университет, по словам Фалько, «не просто выжил, но и успешно развивается»: он поднялся на восемь строчек в рейтинге украинских вузов по показателям Scopus и развивает программы Erasmus plus.
Другим вузом, который забрали представители оккупационных властей, был Херсонский государственный университет: в середине июня 2022 года его ректор Александр Спиваковский рассказал, что здание вуза захвачено. В июле новое «руководство» создало телеграм-канал уже российского Херсонского государственного университета. Его ректором стала бывшая преподавательница ХГУ Татьяна Томилина, которая уволилась из вуза в 2015 году. После увольнения Томилина заявляла, что в центре Херсона работает американская «тайная биолаборатория особо опасных инфекций».
Во время приемных кампаний 2022 и 2023 годов «российские» вузы пытались набрать студентов всеми способами: почти везде абитуриентов принимали без экзаменов, а на бюджетные места зачисляли даже тех, у кого уже было высшее образование. Абитуриентам Херсонского аграрного университета предлагали поступить сразу на два направления: на одном они могли учиться очно, на другом — заочно.
Одна из студенток Херсонского технического университета, попросившая не называть ее имени, рассказала «Берегу», что обучение в вузе сейчас проходит в чатах, куда преподаватели присылают лекции и задания. По ее словам, времени на все занятия хватает, даже если учишься сразу на двух направлениях. То же подтверждают и в приемной комиссии.
Несмотря на льготы и упрощенные условия для поступления, как в 2022-м, так и в 2023-м работу приемной комиссии в «новых» вузах несколько раз продлевали — вероятно, из-за того, что необходимое количество студентов не набиралось. Абитуриенты Мелитопольского государственного университета (МГУ) в начале 2022 учебного года жаловались в группе вуза в ВК, что не знают, поступили ли в университет, и говорили, что не понимают когда начнется учеба. Некоторые утверждали, что не могут дозвониться до приемной комиссии.
После оккупации регионов в новых «российских» университетах для студентов и преподавателей стали проводить лекции об «информационной войне» и борьбе с «фейками». В сентябре 2022 года в «российском» Херсонском государственном университете открылась новая кафедра — журналистики и медиакоммуникаций. Ректор вуза Татьяна Томилина рассказывала, что туда поступили 36 человек: все они, по ее словам, сотрудники телекомпании «Таврия». Кафедру возглавил генеральный директор государственного телеканала «Санкт-Петербург» Александр Малькевич. «Русская служба Би-би-си» рассказывала, что в начале войны Малькевич запустил телекомпании «Zа ТВ» в Мелитополе, «Таврия ТВ» в Херсоне (проработал до деоккупации города украинскими войсками) и «Мариуполь 24» на востоке Донецкой области.
В апреле 2022 года преподаватели журналистики из ДНР, ЛНР и России обсуждали на научно-практической онлайн-конференции «манипулирование общественным мнением со стороны западных и украинских СМИ», «разоблачение фейков о СВО» и информационную войну. Спустя месяц для студентов «российского» ДонГУ провели мастер-класс по «борьбе с фейковой информацией в масс-медиа», а для учащихся Мелитопольского университета — медиафорум, на котором перед студентами выступили «военкоры». После этого руководство вуза объявило, что учащиеся «вступают в ряды информационных борцов».
В «российском» ДонГУ мультимедиацентр открылся еще в 2016-м, спустя два года после начала работы самого вуза. Целями центра ректор университета Светлана Беспалова называла «продвижение идеологии русского мира, распространение русского языка, культуры, духовных и эстетических традиций России». В марте 2022-го Беспалова заявила, что в «тотальной» войне, «развязанной сегодня против нас, против русского мира, против всех честных людей планеты», ключевой фронт — это «информационное идеологическое противоборство».
В 2022 году в том же Мелитопольском университете открыли программу по «информационной безопасности». Студентов этого факультета в вузе называют «курсантами». В конце года на факультет зачислили нового учащегося — енота по кличке Херсон.
Это был енот, которого украл из херсонского зоопарка владелец крымского сафари-парка «Тайган» Олег Зубков.
В 2023 году одна из студенток факультета журналистики «российского» ДонГУ защищала диплом об «использовании манипулятивных технологий в СМИ в условиях военного конфликта» (видеозапись с защиты есть в распоряжении редакции «Грозы»). Анализируя видео с телами убитых мирных жителей в Буче (эти ролики были сняты после отхода российский войск из Киевской области в марте 2022 года), она рассказала экзаменационной комиссии, что люди на них начинают вставать. Преподаватели с ней не спорили. Когда студентка упомянула «Медузу», одна из преподавательниц отметила, что издание запрещено в России и заявила, что оно «финансируется европейскими государствами» и работает чтобы «дискредитировать» Россию в глазах ее граждан.
Как рассказывает «Берегу» бывший студент ДонГУ Максим Павлов, прямая пропаганда в «российских» вузах действует не на всех студентов:
Во время учебы Павлов думал, что его земляки ощущают себя в «плену у безвкусных бандитов», но теперь убежден, что однокурсникам было все равно: «Когда [после начала полномасштабной войны] от них потребовали ходить на митинги или давать интервью российским СМИ — они это делали».
Максим поступил на факультет журналистики ДонГУ в 2018 году. Поскольку он не сдавал ни украинские госэкзамены, ни российский ЕГЭ, ему было проще поступать в вуз в родном Донецке: там от абитуриентов требовали только результаты школьных выпускных экзаменов.
Но после начала полномасштабной войны студент передумал дожидаться окончания учебы. Он отчислился и уехал из Донецка.
Павлов вспоминает, что на Дне первокурсника в 2018 году студентам показывали фильм, где несколько флагов Украины собираются в свастику (двое других учащихся рассказали «Берегу», что тоже были на показе этого фильма). «Зал, конечно, смеялся, — рассказывает бывший студент. — Но мы просто не понимали, что преподавателям это кажется очень серьезным. Тогда было ощущение, что показывать нам такие вещи — глупое распоряжение неумелых управленцев сверху». По словам Павлова, чтобы добиться успеха в вузе, необходимо было писать пророссийские научные работы и посещать «патриотические конференции». «Мнение по острым вопросам [в вузе] есть только одно, — добавляет Максим, — а эти вопросы задаются практически каждый день».
Бывший студент ДонГУ Дмитрий Милов вспоминает, как в 2021 году декан его факультета собрал студентов и потребовал от них вступить в «Молодую республику». «Мне из-за моих политических взглядов не хотелось туда вступать. Я подошел к декану, попросил отработать как-то по-другому, — рассказывает Милов. Декан ответил, что если студент не вступит в молодежную организацию, он не сдаст сессию. Так и произошло. В ДонГУ на момент публикации не ответили на запрос «Берега».
Милов отмечает, что в его университете еще до начала полномасштабной войны часто проходили «патриотические» мероприятия. Бывший студент Донецкого медицинского университета Алексей Юрьев вспоминает, что в его вузе в них можно было не участвовать: «Нам сообщали [о мероприятиях] и рассказывали, что желательно их посещать. Но такого, чтобы прямо заставляли, у нас не было».
Корреспондент «Берега» позвонил в приемную комиссию Херсонского технического университета и, представившись абитуриентом, спросил, активно ли студенты участвуют в патриотических мероприятиях. «С трудом удается собрать людей», — ответили в вузе.
Украинские университеты, которые переместились на другие территории Украины — в Ивано-Франковск, Винницу и Запорожье, — продолжают работать. Администрация Херсонского державного университета (ХДУ) теперь располагается в Ивано-Франковске и каждую неделю публикует отчеты о своей работе. В этом году студентам предлагают учиться дистанционно, но есть и возможность офлайн-консультаций — если учащийся окажется в одном городе с преподавателем.
В инстаграме вуза весной 2023 года появился пост со словами: «Мы обязательно вернем все в Херсон, как только позволит ситуация безопасности. А до этого делаем все, чтобы полноценно работать».
