Минобрнауки РФ еще в марте пообещал зачислить в вузы по специальной квоте выпускников школ из Украины и самопровозглашенных ДНР и ЛНР, которые переехали в Россию. При этом в ведомстве заявили, что количество бюджетных мест для граждан России не уменьшится.
Специально для «Новой газеты. Европа» поговорили со студентами из Мариуполя, Стаханова и Донецка о том, как они сдавали экзамены в разрушенных украинских школах, почему переехали в Россию и останутся ли здесь после окончания так называемой «военной спецоперации».
Мы изменили имена героев по их просьбе.
С 24 февраля нас всех преследует чувство боли от того, что делают с нашей землей, от того, как издеваются над нашей Родиной. Что касается меня, то понятие «эмоциональное выгорание» подходит как нельзя лучше.
Переезд в Россию спланировали родители — от меня мало что зависело. По собственной воле я бы никогда сюда не приехала. Изначально я собиралась поступать в Харьковский национальный университет (ХНУ), но от него остались только голые стены.
«Мечтаю, чтобы ты училась в Казани», — говорила мама. Город, в целом, неплохой, в списке вузов лучшим числился КФУ, так и решили.
Из Донецка мы с мамой выехали в Казань 2 сентября: сели на автобус «Донецк — Ростов-на-Дону», дальше поездом. 35 часов — и мы в Казани. Сначала жили с мамой в хостеле, оформляли документы, потом я переехала в общежитие, а она вернулась в Донецк.
В вуз я поступила по квоте от Минобрнауки [РФ], это заняло очень много времени. Документы отправила с началом приемной кампании, в середине июля. Писала несколько писем, но ответ всегда был один: «Документы на рассмотрении». До конца августа никак не оповещали, и когда я снова связалась с КФУ, мне сказали, что меня зачислили.
По поводу выплат в университете недавно проводили собрание. Я подхожу под многие категории, но стипендий именно для студентов из Украины нет.
С одногруппниками отношения нормальные, они знают, что я из Донецка, но их эта тема особо не волнует, никто никаких вопросов не задавал. Преподаватели тоже не особо вникают. В качестве помощи мне предложили бесплатно сходить к психологу в общежитии.
Вообще, разных людей встречала. Были те, кто краем уха слышал, что я из Донецка, и сразу спрашивали, как мое самочувствие, нравится ли мне в Казани, и вообще интересовались положением дел.
Донецк — буферная зона. Полгода там не было стабильного водоснабжения. В моем районе воду давали два-три раза в неделю на несколько часов. Кому-то вообще не давали. Таких моментов очень много. Друзья и родные рады, что у меня получилось вырваться оттуда.
Сложно жить с пониманием, что сейчас на твоей Родине умирают люди, а ты отсиживаешься здесь. Хотя грех жаловаться, когда ты сидишь в тепле и в безопасности, когда у тебя есть еда и вода. Странно, что такие элементарные, базовые вещи для кого-то сейчас роскошь.
Оставаться в России я однозначно не собираюсь. Переезд — вопрос времени. Думаю, все решится в ближайшем будущем. Запасной план у меня есть, поэтому остается только ждать.
После 24 февраля чувствую себя ужасно: я потерял всё, остается только верить в будущее. До войны у меня была спокойная жизнь: обеспеченная семья, две своих квартиры. Учился, гулял с девушкой и готовился к [украинскому аналогу ЕГЭ] ЗНО.
О выезде из Украины задумался еще за неделю до всех событий — ситуация была очень напряженной. К сожалению, родители не смогли попасть в Европу, остались в поселке Мангуш под Мариуполем — сам город разрушен.
Мне пришлось релоцироваться в Россию, потому что не хотелось переезжать в страну с языком, которого не знаю. Вуз и город выбирал по принципу близости к Мариуполю, читал отзывы об университетах.
Переезжал практически без вещей, всё осталось под завалами. Двенадцать часов простоял на таможне — и уже в России. В Ростове-на-Дону нет мест в пунктах временного размещения, поэтому сразу заселился в общежитие.
Меня зачислили в Донской гостехуниверситет (ДГТУ) на программу «Дизайн среды» по квоте — то есть без вступительных испытаний. Экзамены по русскому языку и математике сдавал в разрушенной [украинской] школе. Их проводил департамент образования ДНР, но оценки никуда не внесли.
Вуз предоставил мне только бесплатное обучение, за общежитие я плачу, как и остальные студенты. К тому же у меня просрочен украинский паспорт: его меняют в 18 лет, а в Мариуполе я не смог его продлить из-за боевых действий. Пытаюсь получить хотя бы временное убежище, но даже на него не разрешают подать заявку с моим паспортом.
Подруге из моего города ДГТУ даже пригрозил отчислением из-за «отсутствия документа, удостоверяющего личность». В миграционной службе помощи тоже особо не получить, несмотря на упрощенный порядок получения гражданства РФ для жителей Украины. Я каждый день туда хожу, но никаких успехов. Меня постоянно упрекают: «Почему вы не поменяли паспорт на Родине?».
В общем, помощи от государства пока никакой, и мало верю, что она будет. Это всё очень сложно переживать эмоционально, но меня поддерживают дорогие мне люди. Однокурсники сочувствуют мне, даже помогают с материалами для рисования. С дискриминацией не сталкивался, от окружающих — максимум шутки или интерес к украинскому языку.
Сейчас я живу на деньги, которые успел получить мой отчим после работы на стройке за несколько месяцев: у меня осталось всего 10 000 ₽. Планирую устроиться на работу, когда всё устаканится, или рисовать на заказ, если учеба будет позволять.
С конца февраля чувствовал себя разбито, сейчас лучше. В апреле решил срочно уезжать из Мариуполя в Россию — она мне ближе по духу, не знаю, как объяснить. Город выбрал по рекомендациям друзей. В Новосибирске хорошо, вуз уже здесь посоветовали выпускники НГУЭУ.
С небольшими приключениями добирался в Астрахань, оттуда ехал на поезде в Новосибирск. Сейчас живу в хорошем ПВР, его директор помог мне устроиться на учебу. Несколько раз я обращался за помощью к волонтерам и в Красный Крест.
На Родине я сдал экзамены за первый курс в Харьковском национальном университете внутренних дел (ХНУВД), перевожусь в НГУЭУ на второй курс юридического факультета. С одногруппниками и преподавателями не знаком, да и по поводу стипендии пока ничего неизвестно. Меня еще толком не приняли в университет, потому что решается вопрос с гражданством, хотя по квоте должны брать и без него. Перезачет дисциплин будет, скорее всего, до сдачи тех предметов, которые я не проходил в ХНУВД.
У меня украинский паспорт, и я рассматривал варианты переезда в другие страны, но остаюсь в России. Хочется здесь выстроить жизнь, которая была до войны. Мечтаю выпуститься из вуза и устроиться в МВД, если будут предложения.
В Россию я приехал из Стаханова [в 2016 году город переименовали в Кадиевку, но местные продолжают использовать старое название], границу пересек 11 июля. Мать в 14 лет не разрешила мне получить украинский паспорт, поэтому у меня паспорт ЛНР, и в другие страны меня с ним не пустят, поэтому выбор был очевиден.
Я мог поступить в Москву или Белгород — куда угодно на бюджет бы взяли — но выбрал Казань, потому что наполовину татарин, и у меня родственники по всему Татарстану. Они будут опорой для меня, помогут в трудную минуту.
Переезжал я интересно: мать купила гигантскую сумку, куда уместилась вся моя жизнь. Было грустно, что у меня оказалось так мало вещей, но зато удобно. Поскольку мне нет 18 лет, мать взяла отпуск на работе и заказала микроавтобус, потому что сейчас в Стаханове транспорт особо не ходит, чтобы не бомбили. Мы доехали до Изварино, прошли границу, пересели в другой микроавтобус и добрались до Москвы. Там нас встретил родственник, а потом мы уже обычным рейсом прибыли в Казань, оттуда перекочевали в Буинск, к бабушке. Весь путь занял около 40 часов.
Для поступления в Институт международных отношений КФУ я дистанционно сдавал историю и русский язык. Экзамены сначала отменили из-за ковида и выставили оценки по табелю, а в 11 классе их не стали проводить ради нашей безопасности: началась война.
В вуз меня взяли по квоте от Минобрнауки. Заявление о поступлении в Россию подавал еще в сентябре. Получил единовременную выплату в 10 000 ₽ от государства как гражданин ЛНР, в КФУ мне платят стандартную стипендию — 2300 ₽.
У меня отличные отношения с однокурсниками и преподавателями. Мою историю они знают кусками, но особо не спрашивают. Да и говор меня выдает, понятно, что хохленок. Группа у нас собралась интернациональная, дружба народов получается, поэтому никакого особого отношения ко мне нет.
Потом скооперируюсь с кем-то из одногруппников и сниму квартиру. Родственники помогают, финансовых трудностей не испытываю, друзья поддерживают морально, сильных загонов нет.
Я часто переезжал, поэтому умею акклиматизироваться в разных условиях. Внутренних переживаний особо нет — выработалась невосприимчивость. Зато иногда смешу людей. Когда слышу громкие звуки, кричу: «Бомбят, на пол!». Это ужасные шутки, но ко всему нужно относится с юмором.
